«Нам дозволялось присутствовать на ленче в столовой, но не разрешалось разговаривать, и за тем, чтобы мы хорошо себя вели и помалкивали, бдительно следила гувернантка». Взрослые могут очень легко повредить духу ребенка, требуя так называемого «хорошего» поведения, когда на самом деле они думают только о своем удобстве. Видимо, ее гувернантка отвечала за время ленча и уроки, а бабушка появлялась лишь время от времени удостовериться, что Алиса ведет себя хорошо, то есть не кладет локти на стол и т.д. Очевидно, внешнее поведение ставилось превыше всего.
После ленча они отдыхали в течение часа, лежа «на наклонной доске, в то время как гувернантка читала вслух что-нибудь поучительное», затем снова шли на прогулку. После чего следовали новые уроки. В пять девочки должны были идти в спальню, где няня или служанка готовили их к выходу в гостиную. Белые платьица, цветные шарфики, шелковые чулки и тщательно причесанные волосы были обязательны; в таком виде они шли в гостиную, где домашние и гости сидели за чаем. «Остановившись в дверях, мы делали реверанс; с нами разговаривали, требуя от нас отчета, отчего мы чувствовали себя вдвойне несчастными, пока гувернантка не забирала нас обратно». Ужин в классе был в 6:30, потом уроки до 8 вечера — это время отхода ко сну.
Алиса подытоживает: «Никогда в те викторианские времена не оставалось времени на то, что нам хотелось бы, как самостоятельным личностям. Жизнь была проникнута дисциплиной, ритмом и послушанием, изредка прерываемыми взрывами бунта, за которыми следовало наказание» («Автобиография», с. 26).
«Дисциплина» без наполнения ее внутренним смыслом ведет к бунту. «Ритм» без красоты быстро становится рутиной, под которую подводится разумное обоснование, но которая на самом деле не приносит пользы истинной природе ребенка. А «послушание»? Да, конечно, послушание — но как в армии, где приказы не обсуждаются. Следование порядку, авторитету становится при этом самой большой добродетелью.
Каким было настроение Алисы в то время? Общее ощущение отсутствия радости уже упоминалось, но были и более сильные психологические реакции. Одной из таких реакций было метание между крайностями: «Если бы я не следила за собой самым внимательным образом, я бы всегда либо воспаряла на вершины счастья и окрыленности, либо погружалась в отчаяние и глубины депрессии». Она стремилась «жить на психологическом плато», высоком и ровном. Она училась «проходить между крайностями». Очевидно, такое умение достигается не сразу. Можно предположить наличие у Алисы ума Четвертого Луча, так как драматическая склонность бросаться из крайности в крайность на это указывает. Однако, Первый Луч ее личности и сильная перволучевая нота ее окружения (Первый Луч личности Британии) помогали Алисе удерживать свои колебания под контролем.
Алиса упоминала, что в то время не любила «чувство» жизни. Я была болезненна, полна жалости к себе, вследствие одиночества чрезвычайно интроспективна и убеждена, что никто меня не любит… Я была несчастным драматическим центром своего маленького мирка». В детстве она совершила три попытки самоубийства. Первую — когда ей было пять лет от роду. Она решила броситься вниз с каменной кухонной лестницы, но отделалась только синяками и ушибами. В 11 лет она попробовала задохнуться, наглотавшись песка. В третий и последний раз, в 14 лет, Алиса попыталась утопиться в реке, но «инстинкт самосохранения оказался слишком сильным» («Автобиография», с. 21).
Ранние положительные влияния. Другим угнетающим фактором в жизни Алисы было то, что она «не имела своего дома». Ее с сестрой передавали друг другу родственники, а гувернантки постоянно менялись. Однако были и приятные периоды: так, каждое лето они жили у своей тетушки, миссис Маргарет Максвелл в Шотландии. «Она дала мне жизненный ориентир, и я по сей день чувствую, что любое мое достижение можно объяснить ее глубоко духовным влиянием». В те месяцы, когда они не виделись, Маргарет регулярно писала Алисе по меньше мере одно письмо в месяц, помогая ей сориентироваться в духовном направлении.
Позитивное влияние оказала на Алису и ее гувернантка, мисс Годби, которая появилась у них с сестрой, когда Алисе было 12, и оставалась в течение 6 лет. «Она была единственной, к кому я ощущала привязанность». Мисс Годби сообщила Алисе чувство «причастности и была одним из немногих людей в тогдашней моей жизни, кто, как я чувствовала, действительно любил меня и верил в меня».
Учитель К.Х. посетил Алису, когда ей было 15 лет. В доме, кроме Алисы и слуг, никого не было; все остальные отправились в церковь. Учитель К.Х. появился, войдя в комнату. На голове у него был тюрбан, что совершенно сбило Алису с толку. Она словно оцепенела и не могла вымолвить ни слова. Он сказал ей, что для нее запланирована определенная работа, но для этого от нее потребуется кардинально изменить свой нрав. «Мне следует прекратить быть такой неприятной молодой особой, надо постараться обрести достаточный самоконтроль… Он сказал, что, если я достигну реального самоконтроля, мне можно будет доверять, и что я буду путешествовать по всему миру, посещать множество стран, «постоянно выполняя работу своего Учителя». Эти слова и поныне звучат у меня в ушах… Он добавил, что будет вступать в контакт со мной с интервалами в несколько лет».