До отъезда из Палестины царица очень деятельно занялась сооружением церкви Воскресения и креста Христова, которую предположено было устроить над святою гробницею. Кроме этого храма, Елена начала строить еще другие два – над пещерою Вифлеемскою, где родился Спаситель, и на горе Елеонской – откуда Он вознесся на небо. Среди всеобщего торжества, окруженная любовию и уважением всех христиан, Елена почувствовала приближение смерти, и скончалась, имея от рождения около 80 лет. Она умерла в начале 328 года на руках своего сына и внука Констанция, она увещевала управлять вверенными ему Богом народами справедливо, делать добро, не превозноситься, а служить Господу со страхом и трепетом.
Обстоятельства жизни Юлиана, в период его мо-.лодости и воспитания, были тягостны. Юлиан, .родившийся в 331 году, был, как известно, племянник св. Константина Великого. При св. Константине сам Юлиан, его отец и ближайшие родственники жили спокойно и безопасно. Но по смерти Константина в 337 г., когда воцарились три его сына: Константин II, Констанс и Констанций, тяжкая участь постигла дорогих для Юлиана лиц. Отец его и другие родственники немедленно были убиты, в чем подозрение падало на императора Констанция. Та же участь тогда грозила и самому Юлиану и брату его Галлу. Но Галла спасла от смерти его болезнь, которая, как ожидали, и без того должна была умертвить его; а Юлиан был пощажен по своей молодости, потому что ему тогда было семь лет. В этом возрасте Юлиан, конечно, еще не сознавал ясно того, что делалось вокруг него, не понимал грозивших ему опасностей и не сознавал преступности поведения лиц, виновных в смерти людей, близких его сердцу. Но когда Юлиан стал вырастать и понимать свое положение, тогда сознание своего сиротства, сведения о бедственной участи отца и других его родственников, также постоянные опасения за свою дальнейшую участь, конечно, должны были производить тяжкое впечатление на его живую душу. На 13 или 14 году жизни Юлиан вместе с братом своим Галлом отправлен был Констанцием в местечко Макеллу, в Каппадокии, близ Неокесарии. Там он прожил не менее шести лет. Внешняя обстановка его жизни была роскошна. Там находился великолепный царский дворец с банями, садами и источниками. Там Юлиану, как члену императорской фамилии, оказывали видимое уважение, его окружали раболепные слуги, ему давалось царское содержание. При этом прилагали заботы и об образовании царственных юношей. Но особенное приложено старание об их религиозно-христианском воспитании. Только каково было это воспитание? Уже одно то обстоятельство, что наставником их в истинах христианской религии был Евсевий, еп. никомидийский, человек замечательный своими интригами, свидетельствует о том, что религиозное воспитание Юлиана не могло быть удовлетворительно. Это воспитание было механическое и внешнее. Юлиан постился и молился, соблюдая праздники в честь мучеников, воздавал епископам обычное почтение, принимал благословение от подвижников, читал свящ. Писание в церкви, сделался даже чтецом, и по наружности должен был вести почти монашескую жизнь. Но эти вынужденные действия внешнего христианства в такой пылкой, живой и энергичной душе, какова Юлианова, могли иметь совершенно противное следствие, – именно они возбуждали не любовь, а неприязнь к христианству и склоняли Юлиана к тому самому язычеству, от которого его оберегали. Такое воспитание развило в Юлиане только скрытность, притворство и уменье владеть собой, для своей безопасности. Не доверяя подозрительному покровительству Констанция, будучи вынужден по своему положению скрывать свою неприязнь к христианству, Юлиан тем с большим одушевлением предался классическому образованию, которое в Макелле дозволено было Юлиану, хотя в ограниченных размерах, и состояло, по-видимому, только в изучении Гомера. Ритор Никоклес, по убеждениям язычник, успел внушить Юлиану большее расположение к изучению Гомера, нежели к изучению Библии, в которой он читал только буквы, а не дух и смысл. Потому Юлиан с неутомимою ревностию изучал теперь Гомера, а впоследствии Платона, Аристотеля и неоплатоников. Неохотно дозволяемое чтение их придавало оному двойную прелесть и все более увлекало его к язычеству.
После шестилетнего пребывания в Каппадокии Юлиан вызван был в 350 г. в Константинополь, где он продолжал свое классическое образование и занимался по преимуществу изучением литературы. Там риторике он учился у софиста Экиволия. Это был тот самый Экиволий, который при Констанции притворялся пламенным христианином, при Юлиане казался ревностным язычником, а после Юлиана опять объявил себя христианином и притворился кающимся. Простершись на земле пред воротами одного храма, он кричал: "Попирайте меня ногами, как соль обуявшую". Сколько любви к христианству мог внушить юноше такой воспитатель, – понятно.
