Твердость Филея казалась безумием префекту. "Если бы ты был беден и дошел до такого безумия, то я не поберег бы тебя, – говорил он. – Но ты так богат, что можешь питать целую область; побереги себя и принеси жертву". – "Не принесу, и тем сберегу себя", – отвечал епископ. "Посмотри, бедная жена твоя здесь; побереги себя для нее". – "Тот, Кто призвал меня в наследие славы Своей, силен призвать и ее", – возразил Филей.
Не только префект, но множество друзей, знакомых и родных умоляли Филея поберечь жизнь свою. Он остался непреклонен. При допросе был приятель его, Филором, один из главных чиновников города. Он говорил присутствующим: "Для чего хотите вы сделать его неверным Богу? Разве вы не видите, что он даже и не слышит слов ваших, а весь занят будущей славою?" Филором был тоже осужден и казнен вместе с Филеем.
Огромное количество христиан было сослано в рудники, претерпев сперва истязание. Вырывали им глаз и место глаза прижигали раскаленным железом, и подрезали жилу правой ноги. В Палестине правители не щадили никого; призывали поголовно всех в языческие капища, даже детей, и непокорявшихся предавали страшным истязаниям. Множество христиан шло добровольно на казнь. Так, однажды, в Кесарии палестинской юноша, по имени Апфиан, подошел к префекту в то самое время, как тот совершал возлияние богам и, остановив его руку, стал говорить ему о суетности идолопоклонства. Юношу тотчас же схватили и, замучив до полусмерти разнообразными истязаниями, бросили в море. Тут же смерть претерпел вслед за тем и брат Апфиана, Едесий. Он был человек ученый и много пострадал за веру. Долго он томился в темнице, долго работал в рудниках; но никакие страдания не могли погасить в нем любви к Богу и христианской любви к близким. Возвращаясь с рудников, он в Александрии увидел, что судья, допрашивая христиан, обращался с ними бесчеловечно. Едесий не сумел сдержать своего негодования и, подошедши к судье, стал укорять его. Судья велел тотчас же схватить его и предать истязаниям. Едесий перенес терпеливо пытки и был, наконец, потоплен в море.
Прежде нежели окончилась лютая скорбь для христиан, Господь определил совершить суд Свой над их гонителем императором Галерием.
В девятый год от начала гонения гнев Божий на Галерия открылся болезнию, вначале самою легкою и незначительною, но впоследствии страшною и не исцельною. На нижней части чрева является небольшой нарыв; когда употреблено врачебное оружие, рана закрывается; но вдруг, раскрывшись, источает такое множество крови, что жизнь больного становится в опасности. Рана опять закрывается, но, открывшись, вновь источает последний остаток крови. Бледный, изможденный больной совсем лишается сил. Вызваны отвсюду знаменитые врачи; но их искусства и старания не могли помочь тому, на коем тяготела карающая десница Божия. Обращаются к идолам, вопрошают Аполлона и Эскулапа, но как хитрости жрецов или темной силы вражией воспрепятствовать исполнению грозного суда небесного? Аполлон указывает на одно врачевство; но им страдания больного не облегчены, а еще умножены. В теле начинается гниение и проникает во внутренность; в утробе рождаются черви; нестерпимое зловоние наполняет не дворец только, но весь город, где находится страждущий; болезненные стенания его и вопли потрясают душу каждого, никто без ужаса не может смотреть на него – измученного, обезображенного: от главы до язвы все усохло так, что видна была одна пожелтевшая кожа на костях; другая часть сустава представляла такую массу, в которой по причине опухлости не осталось и признаков членов человеческих. И в сих страшных, неслыханных страданиях Богу угодно было продолжить жизнь больного на целый год!
По внешнему виду нельзя было узнать Галерия, но по сердцу он оставался тем же Галерием. Страдания христиан, по воле его, продолжались; врачи, которые отказывались помочь ему или не сносили нестерпимого зловония, все преданы смерти. Нашелся, наконец, один из них, понявший и причину болезни, и врачевство против нее. Видя, что ему, как и сотоварищам, смерть неизбежна, он не устрашился сказать царю всей истины. "Напрасно, государь, думаешь, – так говорил он ему, – что болезнь твою можно уврачевать искусством человеческим; она не естественна, но послана в наказание тебе от разгневанного Бога. Вспомни, сколько зла причинил ты почитателям Сего Бога и их святой религии, и узнаешь, где искать тебе спасение. Я умру, как мои товарищи, но да будет тебе известно, что нет в мире врача, который бы мог излечить твою болезнь". Истина сих слов, усиленные действия болезни приводят, наконец, Галерия к сознанию; он исповедует могущество и праведный гнев Бога христианского, в болезненных стенаниях взывает к Нему о помиловании, обещается воздвигнуть Ему храм и изгладить следы своих преступлений, призывает царедворцев и сенаторов, дает повеление о немедленном прекращении гонения на христиан, о восстановлении церквей и полной свободе богослужения, – с тем, чтобы они утолили гнев небесный, поражавший Галерия. Гонение, по силе указа, от имени Галерия, Константина и Ликиния, повсюду прекращено. Для христиан прошла мрачная, бурная ночь; наступил ясный, светлый день Господень. Отверзаются темницы; томившиеся в них узники христиане – на свободе. Из заточения и рудокопных ссылок исповедники многочисленными сонмами возвращаются в отчизну, проходя чрез внутренние города, по стогнам и улицам, в радости о свободе своей веры, поют псалмы и песни во славу Богу, своему заступнику. Храмы Божии, разрушенные во время гонения, возобновляются, отнятые возвращаются, сооружаются новые; везде в них воссылаются благодарения Господу о мире, дарованном святой Церкви, теплые моления о помиловании императора. У самых язычников невольно как бы разверзаются уста на похвалу пресвятому имени Христову. "Велик поистине Бог христиан! – взывают они. – Велик и Он един есть Бог истинный!"