Киприан истощал все свое искусство, чтобы удовлетворить желанию Аглаида, обещал адским богам новые приношения и жертвы и так страстно желал успеть в своем деле, так верил силе магических средств, что покончил на том чувстве по отношению к Иустине, какое испытал друг его, и стал теперь работать в свою пользу. Иустина, застигаемая жестокими искушениями, предала себя Христу Спасителю, уповая, что Провидение, спасшее некогда Сусанну, преклонится и к ней и охранит невинность ее. Призыванием имени Иисусова она делала бессильными те призывания темных демонов, в каких упражнялся Киприан. Между тем, здоровье ее расстроилось, и она стала опасно больна. "Не плачьте, – говорила она опечаленным родителям своим, – я не умру. Я чувствую, что болезнь моя не происходит ни от горести, ни от какого-либо внутреннего повреждения. Болезнь находит на меня отвне, как будто воздух жжет меня". Говоря это, она с глубокою верою творила на себе крестное знамение.
Пылкий и самоуверенный Киприан увидел, наконец, что он побежден какою-то высшею силою, и потому стал рассуждать теперь о тщете того искусства, на которое так много надеялся. Горько жаловался он на своих богов: "о дух гибельный! Ты не что иное, как творец лжи и нечестия, если, зная свое бессилие, ты опутывал меня своими обманами. Если одного имени, одной тени Иисуса Христа достаточно для того, чтобы устрашить и поразить тебя, то что было бы, когда явился Он Сам?" Тут почувствовал он угрызение совести от воспоминания о своих преступлениях. "Ты развратил мою душу, ты погубил ее, – вскричал он. – Ах! Если бы то, что я делал и истратил, делал я для какой-либо другой цели, истратил на бедных! Несчастный! Я думал, что живу, а я заживо хоронил себя в ужасную могилу. Пойду же, – продолжал он, несколько успокоившись, – пойду к христианам, повергнусь к ногам их и буду просить их сжалиться надо мною". Он стал призывать Бога Иустины и, возлагая на себя крестное знамение, почувствовал некоторую бодрость и силу.
Киприан пришел открыть свое сердце благочестивому служителю Божию, по имени Тимофею. "Сжалься надо мною, несчастным, – сказал он. – Могу ли я умилостивить Христа? Примет ли Он мое покаяние, и освобожусь ли я от тяжести моих преступлений?" – "Веруй, – отвечал Тимофей, – что Христос не отринет тебя. Ты грешил по неведению". – "И могу ли еще я надеяться, вопреки тому, что внушает мне иной, посторонний голос?" – "Киприан, – продолжал Тимофей, – демоны лжецы, не верь внушениям их. Во Христе, напротив, нет лжи, ибо Он есть истина, нет неправды, ибо правда от Него исходит. Смотри, как Он благ: Бог и Творец всего, Он ради нас сделался человеком, претерпел за нас смерть, чтобы искупить нас от смерти греховной; всемогущий Бог – Он простил, однакож, нам все; примирился с нами и дал нам надежду вечной жизни, указав нам во Христе образец совершенства. Так, Киприан, ободрись! Христос умер за грешных и нечестивых: ты грешник, – есть прощение и для тебя!.. Иди к нашему епископу: он скажет тебе, как надобно приходить ко Христу".
Кающийся утешился и одушевился этими кроткими словами. Но так как он своими обманами и злодействами прельщал и развращал многих, то и решился исповедать свои вины торжественно в присутствии жителей всего города. Это исповедание сопровождалось рыданиями и слезами, которым отвечали рыдания и слезы целого собрания. Киприан с таким ужасом вспоминал жизнь свою, что, по-видимому, не мог владеть пошатнувшеюся душою своею, не мог устоять против отчаяния. Христианство своею истиною и святостию, произвело такое сильное впечатление на его душу, что он почувствовал презрение к себе; он готов был лучше отдать себя на смерть, чем продолжать жизнь, так страшно опозоренную и оскверненную, какова была его жизнь. Он раздирал свои одежды, покрывал голову пеплом, повергался на землю с разными знаками скорби и воплями, которые глубоко трогали присутствующих. "Горе мне! Горе мне! – повторял он. – Увы! Несчастный и погибший я!" И все принялись утешать его, видя, как искренно покаяние его и как болезненно сердце его.
В одно из воскресений новообращенный приведен был в церковь. Он восхитился благолепием христианского богослужения. "Я увидел, – передает он сам в рассказе о своем обращении, – я увидел целый лик людей не земных или лучше ангелов, соединившихся с тем, чтобы воспевать славословия Творцу; они пели их с таким полным единодушием и согласием, что, казалось, все голоса их составляли один голос". Христиане с удивлением смотрели на Киприана, умиленного и кроткого, и вознесли благодарение Богу за это новое чудо, столько блестящее и неожиданное. Епископ сначала отказывался принять Киприана и некоторое время оставался в этом решении своем, как бы еще не веря, что он искренно хочет принять христианство. Но на следующий день Киприан представил несомнительные доказательства своего раскаяния, отдав публично на сожжение свои книги о магии, как вещь бесполезную и опасную.
