Перенний вопросил Кодрата об имени его, но, умалчивая пред игемоном о знатности своей, исповедник назвал себя снова "христианином".
Пораженный благородным видом Кодрата, игемон стал прельщать его земными благами, чтоб он поклонился богам, но исповедник с великою силою отверг это предложение и произнес хулы на богов. Тогда мучитель велел бить его воловьими жилами и требовал, чтоб он назвал себя. Молча стоял под ударами Кодрат, и только чрез других мог, наконец, игемон узнать его имя. Он немедленно прекратил истязания и укорял мученика за то, что он скрыл свое знатное имя и бесчестил его тем, что он христианин. На новые увещания игемона так же бесстрашно отвечал Кодрат, и тогда опять начались мучения. Палачи сменяли один другого, устав наносить удары, кровь текла потоком, и мясо кусками падало на землю. А мученик громко молился: "Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, давшему мне страдать за Тебя. Исполни меня Духа Святого Твоего и утверди меня – сохранить веру мою непоколебимо. Буди помощник мне. Ныне время помощи Твоей, ныне час заступления Твоего. Прославь во мне имя Твое и приведи меня к небесному Отцу Твоему!"
День клонился к вечеру, и Кодрата с прочими христианами ввергли в темницу, где он пробыл много дней.
Кучи гвоздей были рассыпаны ему вместо ложа, и тяжелый камень навален на грудь, и тяжелые железные полосы – на руки и ноги. И, с помощью благодати Божией, мученик терпел эти страдания, которые казались выше сил человеческих.
Прошло много дней. Перенний, находившийся в Никее, велел прислать к себе никомидийских мучеников, чтобы принудить их к жертве. Храм был полон; игемон ждал, когда ввели христиан. Впереди шел чудесно исцеленный Христом Кодрат, сияя свежестью сил и радостным выражением лица.
С ужасом взирал игемон на исповедника; но, придя в себя, опять стал уговаривать его принести жертву богам.
"Смотри, – говорил игемон, указывая на некоторых слабодушных, изменивших от страха вере. – Смотри, сколько христиан принесли жертву. Что же, ты считаешь себя лучше их всех?"
"Да, – отвечал Кодрат, – я лучше всех, отступившихся от Господа и Создателя Своего".
Вслед за тем мученик просил развязать его. Думая, что он, наконец, склонился к идолопоклонству, игемон разрешил, но мученик, оставшись свободным, устремился к идолам, свергнул их с пьедесталов и разбил.
Разгневанный игемон приказал повесить мученика среди храма и строгать острым железом.
В невыносимых угрызениях совести стояли отвергшиеся веры христиане, и среди мук Кодрат обличал их, грозил вечным осуждением и увещевал покаяться. Тогда от слов и от живого примера решимость возродилась в них, и, пав пред ним на колени, они молили его научить их.
Великою радостию исполнился мученик, видя их слезы, и сказал им: "Дерзайте, братия! Милостив Христос Господь. Припадите к Нему, рыдая и каясь; станьте крепко во исповедании Христовом и кровью своею очистите грех свой!"
Все они поверглись тогда на землю, в великой тоске жгучего раскаяния и, посыпав пеплом главу, били себя в грудь каменьями. Кодрата стали за то опалять горящими свечами по остроганным ребрам, а он молился, да благоприятно примет Бог вновь обратившихся к Нему.
И в конце молитвы воззвал он: "Возьми душу мою за их души, но помилуй их!"
В последний день страдания его игемон велел накалить железный одр и поставить среди лютого огня. Кодрата привезли привязанным к колеснице, потому что от него оставались только останки человеческие. Но, укрепившись Божиею силою, он сам вошел в огонь и, осенив себя крестным знамением, лег на разженном одре, как на мягкой постели. Огонь для него издавал только живительную теплоту, и когда слуги лили на него страшно трещавшую смолу, масло, он говорил игемону: "Как хорошо, что ты дал мне, уставшему в пути, успокоиться на мягком ложе".
Так невредимо пребывал он среди огня, и, наконец, игемон повелел отсечь ему голову.
Гонение на христиан в правление императора Валериана
Император Валериан в начале своего правления был благосклонен к христианам, но, по влиянию своего друга, Маркиана, фанатика-язычника, в 257 году начал преследовать христиан. Чтобы ослабить христианские общества, Валериан первым эдиктом 257 года приказал ссылать в заточение епископов, пресвитеров и диаконов, с запрещением остальным христианам собирать собрания. Эдикт не достиг цели, – сосланные епископы из мест заточения управляли своими паствами, и христиане по-прежнему составляли собрания. Поэтому в 268 г. последовал второй эдикт, которым повелевалось: всех епископов, пресвитеров и диаконов казнить, сенаторов и всадников, если они по лишению всех прав и имущества остаются христианами, обезглавливать чрез усечение мечом; знатных женщин, если они остаются христианками, по лишении имущества, ссылать в заточение; находящихся на службе при дворе лишать прав и имения и в оковах отправлять на работы в царские поместья. О низших классах общества в эдикте даже не упоминалось, так как с ними и всегда поступали жестоко. После такого распоряжения началось жестокое избиение христиан. В числе пострадавших был св. Киприан, епископ карфагенский, принявший мученический венец на глазах своей паствы, как "враг римских богов и глава преследуемого общества".
