В Медиолане до сих пор показывают комнатку, где молилась блаженная Моника, сад, где происходили все эти душевные волнения и где Августин был побежден Богом. Их будут показывать еще долго. Когда века, которые не щадят ничего, разорят до последнего камня этот дом, люди с умилением будут осматривать самое место.
Приблизилось время св. крещения Августина. По древнему обычаю, для совершения его была избрана ночь перед Пасхой. В эту ночь никто не спал, и между утреней и ранней обедней совершался обряд крещения. Знаменитая ночь, в которую должен был возродиться для Бога и Церкви один из ее великих учителей, разделяла в 387 г. 24-е от 25 апреля.
Путешественники до сих пор посещают с умилением маленькую церковь в Медиолане, которая в то время служила для совершения таинства крещения, и которая еще теперь не вся разрушилась. Она тогда носила название Церкви святого Иоанна Крестителя. В этой церкви Августин крещен был св. Амвросием, епископом медиоланским.
Августин вышел преображенным из небольшого храма, где он получил св. крещение и в первый раз приобщился св. таин. Все его печальные воспоминания о прежних грехах рассеялись. Одно только чувство осталось в его душе: безмолвное созерцание милосердия Божия и дивных путей, которыми он был исторгнут из глубины порока.
Последние дни своей жизни блаженная Моника была полна радости, видя, в каком состоянии благочестия и усердия к Богу она оставляла Августина! Что бы почувствовала она, если бы могла впоследствии присутствовать при развитии его гения и той праведности, которой настоящая жизнь была только бледною зарей? Но Богу не угодно было даровать ей этого счастия, слишком совершенного для земной жизни: она должна была насладиться им в вечности.
Однажды вечером Августин с своею матерью сидели у окна, выходившего в маленький сад их дома. Они были одни, и Моника, которая тогда, по-видимому, находилась в совершенном здоровье, мало думала о том, что чрез 5 или 6 дней ее не будет в живых. Когда они сидели, опираясь на подоконник, под безоблачным, усеянным звездами небом, любуясь садом и морем, сладостная и торжественная тишина настраивала их мысли на священные предметы. Они разговаривали о царстве Божием и о том, как люди могут избавиться от земных искушений и похотей, оставляя их и занимая душу священными стремлениями. Мать и сын всецело возносили свои сердца к небу, мысленно и радостно предчувствовали тот час, когда верные войдут в радость Господа своего. "Сын мой, – сказала Моника, пред тем, как им расстаться, – насколько касается меня, то в этой жизни уже ничто не привлекает меня более. Что мне делать здесь, или чем мне быть здесь, я не знаю, так как для меня надежда на этот мир исчезла. Была лишь одна причина, почему мне хотелось подольше протянуть в этой жизни. Это именно то, чтобы мне увидеть тебя православным христианином, прежде чем умереть мне. Мой Бог даровал мне это в более обильной мере, так что я вижу тебя даже Его служителем, пренебрегающим всяким земным счастием. Что же мне делать здесь?"
Около пяти дней спустя после этого душевного разговора Моника была схвачена лихорадкой и впала в продолжительный обморок. Когда она очнулась, то увидела Августина и другого сына Навигия стоящими около ее постели и спросила:
– Где я?
Смотря на них, стоящих с немою грустью в сердце, она сказала:
– Похороните ли вы вашу мать здесь?
Навигий, зная, что ее желание было быть похороненною в одной и той же могиле с ее супругом Патрицием, сказал:
– Для тебя было бы лучше умереть дома.
Она, посмотрев сначала на него и затем на Августина, сказала:
– Смотри, что он говорит, – и затем прибавила: – Сыновья мои: похороните это тело, где вам угодно; не беспокойтесь об этом. Я прошу у вас одного только – поминайте меня, когда вы будете приступать к престолу Божию.
За несколько дней пред тем, когда Августина не было дома, она разговаривала со своими друзьями о пренебрежении к жизни и о благе смерти, и будучи спрошена, неужели она не боится оставить своего тела столь далеко от родины, ответила:
– Мне нет надобности бояться, что Он в конце мира забудет, откуда ему воскресить меня из мертвых.
На девятый день ее болезни, на 56 году от рождения, ее верная и благочестивая душа освободилась от своего смертного тела. Августину было тогда 33 года.