Слова матери, соединенные со слезами, удержали св. Иоанна в доме отеческом. К трогательным мольбам Анфусы может быть присоединялись советы св. Мелетия, который, узнав прекрасные умственные и нравственные качества Иоанна, желал приготовить его не к уединенной жизни иноческой, но к обширной деятельности пастырской, и потому определил его чтецом в антиохийской Церкви. Вступив в число чтецов, св. Иоанн еще более сблизился с Мелетием, и в самой должности своей находил новые средства, новые побуждения к изучению св. писания и к нравственному самоусовершенствованию. Оставаясь в доме своей матери, он вел строгую иноческую жизнь. Вскоре после того, как поставлен был на степень чтеца, св. Иоанн лишился своего мудрого наставника и руководителя епископа Мелетия. Валент, нечестивый ревнитель Ариевой ереси, прибыв в Антиохию, начал преследовать православных христиан, которые не соглашались с арианами и не хотели иметь общения с ними. Одною из первых жертв его ослепленной ненависти сделался св. Мелетий, который за верность свою православию, по проискам ариан, был сослан в заточение. Та часть антиохийской Церкви, которая признавала епископом Мелетия, осталась под руководством своих пресвитеров, из коих особенно известен Диодор, бывший впоследствии епископом Тарса в Киликии. Муж "апостольской жизни", исполненный пламенной ревности к делу Божию, твердый в защищении евангельской истины, обладавший обширными сведениями, особенно в богословии, Диодор пользовался всеобщим уважением и искреннею любовию в обществе антиохийских христиан. Не имея никакой собственности, ни даже пристанища постоянного, он, в отсутствие Мелетия, ходил из дома в дом, всех ободряя, утешая и вразумляя. Во время гонений на православных он один стоял за всех, как некая "скала высокая" и несокрушимая, с силою разрушал все хитросплетения и ковы еретиков и охранял мир Церкви.
Несмотря на уединенную и скромную жизнь св. Иоанна, слава о дарованиях и добродетелях его распространилась далеко за пределы Антиохии. И скоро его душевное спокойствие было нарушено разнесшеюся в народе молвою, что его хотят поставить епископом. Св. Иоанн говорит о себе, что, как скоро услышал он об этом, страх и недоумение объяли его душу. По смирению не видя в себе ничего, что могло бы внушить предстоятелям Церкви и народу столь высокое о нем мнение, он считал себя недостойным степени епископства и боялся, чтобы его против воли не заставили принять сан епископский. Под влиянием своих расположений он твердо решился уклониться от избрания и скрылся в нагорном монастыре, находившемся не в дальнем расстоянии от Антиохии.
Пред этим Златоуста постигла было необычайная и могущая иметь роковые последствия опасность, освобождение от которой он всегда считал за знамение особенного милосердия Бога. Императорами Валентином и Валентом был объявлен самый жестокий декрет против тех, которые владели книгами с магическим содержанием. Этот декрет обладал в то время еще большею силою вследствие непреклонной строгости и жестокости, царивших в Антиохии. Обвиняемые, часто весьма произвольно, в сообщничестве с магами подвергались истязаниям и смертной казни. Солдаты были заняты тщательным обыском подозреваемых лиц и привлечением их пред судейскую трибуну. Доносчики кишели во всех углах. И не только солдаты и шпионы, но даже судьи горели желанием заслужить императорское расположение суровым и жестоким исполнением декрета. Не щадили ни пола, ни возраста. Тюрьмы не только в столице, но и в Антиохии были наполнены лицами всех классов и профессий, обвиняемыми в совершении тайных обрядов, или обличенными в укрывательстве книг, касающихся магии. В виду таких ужасов, многие уничтожали свои богатые книгохранилища, лишь бы избежать подозрения.
Когда в Антиохии господствовало подобное настроение, случилось однажды Златоусту с своим другом гулять по предместию города, в садах по берегам Оронта, вблизи гробницы мученика Вавилы. Проходя по самому берегу реки, они заметили несколько листов от книги, плывших вниз по течению. Сильно заинтересованные, они бросились за плывшими листами, в надежде извлечь их с поверхности воды. И действительно, им удалось схватить некоторые из этих листов, но каков же был их ужас, когда они увидали, что те были заполнены магическими знаками и символами, а, между тем, в этот именно момент один из солдат заметил их приближение. Что оставалось им делать с злополучными листами: спрятать у себя или бросить назад в реку? Если они оставят их при себе, солдат может произвести обыск, и открытие их повело бы к самым роковым последствиям; если бросят обратно в реку, солдат может заметить это действие, достать листы и привлечь бросивших к суду за укрывательство запрещенных книг. Полные ужаса, они колебались в выборе, что предпринять им, с быстротою молнии взвешивая и обсуждая в уме возможные последствия того или иного поступка. Наконец, они решили еще раз пустить страшные листы по реке. К счастию для них, их движение не было замечено солдатом, который, проходя мимо, не обратил внимания ни на их страх, ни на то, что они делали. Таким образом, им удалось избежать беды; но опасения Златоуста за исход были возбуждены в сильнейшей степени, и он не мог не приписывать своего спасения особому милосердию к себе Провидения.