Таким образом, главными лицами, наиболее заинтересованными учением об одной воле и одном действии во Христе, был император Ираклий, патриарх константинопольский Сергий и митрополит в Колхиде Кир; душою всего дела был сам император.
Следовало сделать опыт применения монофелитских воззрений для политической цели – объединения монофизитов с православными. Это и сделано было в Египте в 633 году. Египет, – одно из гнезд монофизитства, более, чем какая другая страна в империи, вызывает императора на попытку ввести монофелитскую унию в указанном смысле. В самом деле в Египте в это время на каких-нибудь 300.000 православных приходилось 5 или 6.000.000 монофизитов. Орудием императорских намерений сделался Кир, прежде митрополит в Колхиде, а теперь патриарх александрийский, человек ловкий и искусный. Уния велась под самым тщательным наблюдением императора Ираклия и Сергия, которым Кир, без сомнения, и обязан своим возведением в патриарха. Ираклию и Сергию доносимо было о каждой мелочи, о каждой подробности в ходе дела; с своей стороны они спешили со скорейшей помощью к Киру, если нужно было что-либо исправить в его деятельности. Дело унии пошло успешно; в Александрии целые тысячи монофизитов примкнули к унии. Все клирики вместе с сановниками города и военачальниками и со всем народом присоединились к Церкви, в знак чего приняли причастие из рук патриарха Кира. И так было не в одной Александрии, но и во всем Египте: почти весь Египет, Фиваида и Ливия подали руку примирения православным в церкви Александрийской и ее вождю Киру. В своем восторге, по поводу события, Кир писал к Сергию: "Таким образом составился праздник, как написано, праздник во учащающих до рог алтаревых (Псал. 117, 27), а если сказать правдивее, то не до рог алтаревых, но до самых облаков и за облаками до небесных чинов, радующихся о мире Церквей и обращающихся к нему". Теперь вглядимся точнее, какими жертвами покупалось воссоединение монофизитов в Египте с православною Церковью. Кир издает в Египте исповедание веры, которое должно было удовлетворить и ту и другую сторону – православных и монофизитов. Но исповедание это, если и могло удовлетворить монофизитов, то отнюдь не могло удовлетворить православных. В среде православных для унии не было другого имени, как "водяная" уния, – ироническое название, указывающее на непрочность затеи монофелитов.
Сергий увидел, что не легко привести в сознание православных христиан еретическое учение об одной воле и одном действии во Христе, что эта новость возбудила в Церкви сильные "прения" и в виду этого старался с одной стороны, сколько возможно, потушить возгоравшиеся споры, не отказываясь, впрочем, от своего лжеучения, с другой стороны, приобрести ему влиятельных защитников. Чтобы потушить споры, он писал Киру александрийскому, внушая ему, что "не должно никому позволятьпроповедовать об одном или двух действиях во Христе Боге"; в том же роде были его внушения и самому императору. Вслед затем Сергий вступает в сношения с папою Гонорием. Этим он хочет привлечь его на свою сторону, на сторону монофелитов, и тем придать своему делу важность и силу в Церкви. Сергий писал к Гонорию, и в письме раскрывал, как необходимо было все то, что предпринято Киром в Египте; жаловался на тех, кто поднимал споры по вопросу о волях во Христе, но в то же время не обинуясь заявлял, что учение об одной воле и об одном действии во Христе лучше учения о двух волях и двух действиях в Нем. Сергий повел так искусно свои сношения с Гонорием, что этот легко запутался в еретических сетях, расставленных ему патриархом константинопольским. Гонорий, как видно, не был искусным богословом, не сумел распутать всех хитросплетений Сергия и, поверив его сладким словам, принял сторону монофелитствующих. Папа в ответном послании Сергию хвалит его за его осторожность и предусмотрительность, совершенно соглашается с ним, что не следует спорить о вопросе, который не был разъяснен доселе соборами, и в заключение прямо признает учение об одной воле во Христе правильным. Таким образом, и папа Гонорий объявил себя монофелитом; партия монофелитов крепла и усиливалась. Но это не могло утишить споров, которые так неприятны были монофелитам, потому что эти споры грозили превратить в прах все начинания их касательно соединения монофизитов с Церковию. Чтобы утишить волнения, император Ираклий в 638 году издает указ, известный с именем "Изложения" (эктесис). Указ имел в виду достигнуть того, чтобы все замолкли в своих спорах о двух и одной воле во Христе. Но православные не думали исполнять незаконную волю императора; не хотели молчать, когда великая опасность грозила вере. Все время царствования императора Ираклия прошло в спорах и беспокойствах; мира церковного не было и не могло быть. В таком положении империю находит новый император Констанс II; но он вместо того, чтобы уступить справедливым требованиям Церкви – восстановить истину христианскую, с большею ревностию продолжал действовать в духе своего предшественника Ираклия.
