Итак, в Евангелии указываются препятствия на пути нравственного совершенствования, которые должны преодолеть христиане. Эти препятствия -мирские соблазны, личное самооутверждение и страсти. Преодолеть их можно уходом от мира, самоотречением и умертвлением плоти.
Но все это и составляет сущность монашества. Таким образом, оно не искажает, а осуществляет христианское учение.
Неизвестный. Но ведь в первые века не было монастырей. Почему же эти задачи непременно должны быть задачами монаха, а не каждого христианина?
Духовник. Это совершенно другой вопрос и, чтобы ответить на него, надо рассмотреть историю монашества с ее внутренней стороны.
Неизвестный. Я очень прошу тебя об этом.
Духовник. Во времена Апостольские монастырей в нашем смысле не было. Но значит ли это, что их вообще не было? Нет. Монастырь был. Но он был в миру, и были монахи, хотя они не носили монашеских одежд.
Неизвестный. Что ты разумеешь под этим?
Духовник. Всю первоначальную Церковь. Вся она была не чем иным, как монастырем в миру, а все христиане — монахами в этом монастыре.
Неизвестный. И все-таки я тебя не понимаю.
Духовник. Первоначальная Церковь не ограждала себя внешними видимыми стенами, но она самым решительным образом отделялась от мира. И все христиане ставили перед собой те нравственные задачи (разумеется, кроме безбрачия), которые впоследствии стали задачами специально монашескими. Разверни книгу Деяний и ты сразу увидишь этот монастырь. Что было основным жизненным делом христиан? Молитва. Они жили молитвенною жизнью. Жили для Бога и в Боге. "Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его" (Деян. 1, 14) — это было в Иерусалиме, в горнице, где после вознесения Господа собрались ближайшие Его ученики. Здесь, помолившись, они бросили жребий и избрали Матфия Апостолом, вместо отпавшего Иуды, здесь сошел на них Дух Святый в огненных языках, здесь получили они благодатные дары — и вошли в постоянное и реальное молитвенное общение с Богом. Эти первые дни в жизни Церкви были днями постоянной молитвы. И когда община христиан быстро разрослась до нескольких тысяч человек — это молитвенное основание их жизни осталось неизменным: "и они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах" (Деян. 2, 42).
Когда дальнейший рост общины стал отвлекать от молитвы, так как явились различные хозяйственные заботы, были избраны специальные для этого лица -дьяконы, чтобы Апостолам дать возможность "постоянно" пребывать в молитве и служении слова. Посмотри дальше на жизнь этой первоначальной Церкви Апостольского времени и ты ясно увидишь в ней те самые черты, которые теперь мы связываем с "монастырем". Их внутренняя жизнь была исполнена благодати и истинно Церковного единства. И если применять теперешние наши понятия — это был идеальный монастырь, не видимо, а внутренне воздвигнутый в миру. "Все же верующие были вместе и имели все общее (Деян. 2, 44). "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее" (Деян. 4, 32).
Они не уходили в пустыню. У них не было высоких каменных стен, но никакие каменные стены не могли так оградить от "мира" Святую Церковь, как это делало то внутреннее отношение к мирской жизни, которое было у первых христиан. Духовная невидимая ограда этого монастыря была надежнее всяких стен, потому что она ставила монастырь вне мира не в смысле внешней обособленности, а в смысле того ясного и всеми чувствуемого различия благодатной природы Церкви и злых стихий мира, о которых говорит Апостол: "…кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу" (Иак. 4, 4).
О том, как обособленно жила Церковь, не смешиваясь с мирской жизнью, хотя и пребывала в миру, видно из следующих слов Деяний: "Из посторонних же никто не смел пристать к ним…" (Деян. 5,13).
Они проповедовали миру Слово Божие, свидетельствовали о Воскресении Спасителя, несли этому миру благую весть о спасении, и число верующих росло с каждым днем. "Народ благословлял их". Но внутренняя жизнь Церкви делалась доступной только для тех, кто уже становился верным. Мир в свою жизнь они не допускали. И это соблюдалось с величайшей строгостью.
"Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его" (2 Ин. 1, 10). Эти кажущиеся жестокими слова были обращены к миру, и произнес их Апостол любви Иоанн! Но Церковь все увеличивалась по своему составу. В нее входили массы язычников. Понемногу стушевывалась грань между Царством не от мира сего — святою Церковью и окружающей это Царство мирской жизнью. Все более и более проникал в Церковь мирской, чуждый христианству дух. Это начинало тяготить наиболее ревностных христиан, стремившихся во всей полноте сохранить внутреннюю церковную жизнь Апостольского времени и решительно не желавших обмирщения Церкви. Эти ревностные христиане, носители истинного Духа Церкви, стали во имя чистоты христианской и церковной жизни, порывать внешнюю связь с миром. Они уносили от мирских соблазнов в свое уединение чистоту жизни первых христиан и являлись истинными светочами христианства. Мало-помалу такое стремление к внешнему отделению от мирской жизни распространялось повсюду, и Церковь выдвинула против натиска мирских стихий монастыри, как твердыню христианства, где чистота Апостольской Церкви ограждалась внешним разрывом с мирской жизнью. Отдельные подвижники уходили из этих монастырских общежитии, потому что общежительные монастыри все же жили в соприкосновении с миром, и в них неизбежно проникал, хотя бы отчасти, мирской дух. Это были пустынники, анахореты, столпники, затворники — те великие подвижники, которые возвышались над общей цепью монастырских высот, как отдельные недосягаемые вершины.
